Зависть и отчаяние: почему Прибалтика ненавидит Россию. Когда прибалтика станет нищей В ожидании "финансового шторма"

Похоже, в обозримом будущем страны Прибалтики сами загнутся, без всякой там мифической «российской агрессии», и обусловлено это чисто экономическими факторами. Сегодня в сети появилось сообщение о том, что Брюссель полностью прекратит выделять финансовую помощь странам Балтии через структурные фонды ЕС к 2021 году.

Известно, что под наибольшим ударом окажется Литва и Латвия, в то время как Эстония пострадает меньше. Ситуацию в значительной степени усугубляет ещё и то обстоятельство, что, придерживаясь, так сказать, общего курса единой Европы, прибалтийские страны охотно согласились ввязаться в санкционную войну против России. А Россия, как известно, была огромным рынком сбыта для производителей из стран Балтии, и в связи с этим местные экономисты, как и следовало ожидать, сильно озаботились призрачным будущим национальных экономик стран прибалтийского региона.

Следует напомнить, что Россия не только закрыла для прибалтийских стран свой внутренний рынок, но также и лишила их доходов от транзита грузов через их территорию. Да и вообще, в целом, местные эксперты в области макроэкономики в унисон твердят о том, что санкционная война с Россией обернулась сокрушительным ударом для экономик стран Балтии.

Один из главных экономистов банка DNB в Литве Екатерина Рояка, рассуждая на тему сокращения финансовых поступлений от ЕС для стран Балтии, заявила, что данный шаг может очень серьёзно пошатнуть национальные экономики этих государств. Более того, Рояка добавила, что, к примеру, бюджет Литвы приблизительно на 20% состоит из финансовых поступлений от структурных фондов ЕС, отметив, что если просто взять и убрать эту довольно внушительную часть из литовской казны, то может даже рухнуть экономика страны. То же самое, по словам экономиста DNB, относится и к Литве.

Стоит отметить, что крах экономик стран прибалтийского региона – это вполне реалистичный сценарий развития ситуации вокруг структурных фондов ЕС. Однако же необходимо понимать, что дипломаты и политики стран Балтии не станут сидеть сложа руки и ждать, когда же кормушка закроется…

Скорее всего за это время пройдет ещё огромное количество личных встреч между дипломатами и чиновниками на разных уровнях, и, прикрываясь своим «прифронтовым» положением, прибалтам все-таки удастся что-нибудь выклянчить в Брюсселе. Хотя согласитесь, было бы забавно, если бы нищие прибалты-русофобы прибыли на поклон в Москву, чтобы Россия открыла для них свой внутренний рынок. А вполне вероятно, что так и будет!

Население прибалтийских государств стремительно сокращается. Причина не только в снижении рождаемости, но прежде всего в увеличении масштабов эмиграции. Все большее число людей работоспособного возраста массово уезжает за границу — кто-то в Европу, кто-то в Россию. Постсоветские этнические государства вряд ли смогут избежать демографического и последующего экономического коллапса.

Литва первой из «новых европейских» стран подвела демографические итоги своего семилетнего пребывания в Евросоюзе, завершив перепись населения. Результат не столько шокировал литовцев (он был вполне предсказуемым), сколько поверг в уныние: самая крупная из прибалтийских республик безвозвратно потеряла почти четверть своего народа — причем часть самую молодую и трудоспособную. В соседней Латвии власти спешно объявили о том, что продлевают сроки переписи, во время которой к людям, реально проживающим сейчас в республике, добавят тех, кто давно покинул страну.

Невеликое княжество Литовское

Результат переписи населения в аЛитве выглядит особенно вопиюще в сравнении с двумя предыдущими — 1989 и 2001 годов. В 1989 году население Литовской ССР составляло почти 3,7 млн жителей. От двух других прибалтийских республик Литва отличалась тем, что в свое время не провела у себя широкой индустриализации и масштабного ввоза «русских» кадров из других, более крупных союзных республик. Так, в промышленном производстве Литвы было занято лишь 0,6 млн человек, причем относительно крупных предприятий в республике не было. В результате Литва на момент распада СССР оказалась наиболее моноэтнической из прибалтийских республик — литовцы в ней составляли 80% населения, а воспринимающееся как «опасное» русское меньшинство едва превышало 8% (сравним с Латвией, где русские составляли по меньшей мере половину населения страны). Поэтому, в отличие от Латвии и Эстонии, Литва не пережила и понастоящему масштабного отъезда «этнически чуждых» элементов в Россию в 90-е годы. Первая постсоветская перепись показала сокращение населения менее чем на 200 тыс. человек, в то время как соседняя Латвия, куда менее заселенная, потеряла 300 тысяч.

Однако между 2001 и 2011 годами Литва вступила в Евросоюз, и последствия «нулевых» оказались для нее значительно более катастрофическими, чем последствия 90-х. Трудовая эмиграция из Литвы, начавшаяся еще до официального вступления в ЕС, приняла с 2004 года лавинообразный характер — литовцы одними из первых, наравне с поляками, освоили трудовой рынок Великобритании, Ирландии, Испании и Португалии. В 2011 году население Литвы составляет 3,05 млн человек. При этом, как признают эксперты, реальный размер населения наверняка меньше 3 млн, поскольку в ходе переписи эмигрантам была предоставлена возможность заполнить анкеты по Интернету и представить себя по-прежнему проживающими в Литве.

Экс-президент республики Роландас Паксас, узнав о результатах переписи, констатировал, что подобные данные «ставят государство на грань исчезновения». Литовский историк Людас Труска отметил, что «литовский народ еще никогда не сокращался так масштабно и так быстро», и сравнил происшедшее с «массовой эвакуацией». Никакие государственные меры в связи с результатом переписи в Литве не обсуждались: президент республики Далия Грибаускайте лишь выразила надежду, что эмигранты «когда-нибудь вернутся».

Тем временем в Латвии

Одновременно с оглашением литовских результатов власти Латвии торопливо и без внятных объяснений объявили о продлении срока собственной переписи. Как и в Литве, в Латвии перепись проходила в два этапа: сначала, с 1 по 12 марта, интернет-перепись, в ходе которой жителями республики могли себя объявить трудовые эмигранты; затем 14 марта по республике стали ходить переписчики. Второй этап должен был закончиться 31 мая. Однако за две недели до истечения срока власти решили добавить к нему «еще 10 дней — на то, чтобы все, кто не успел зарегистрироваться в Интернете в ходе первого этапа, смогли это сделать».

…Для того чтобы понять уровень запустения Латвии, достаточно пройтись вечером по латвийской столице. Когда-то претендовавшая на статус миллионника, Рига сегодня — малолюдное место: на центральной улице Бривибас в обе стороны движется не больше десятка автомобилей, в полупустых троллейбусах и на улицах почти не видно людей. По ночам город погружается в темноту — многие дома в центре оказываются вообще нежилыми. Круглосуточные магазины вымерли как класс еще в середине нулевых. По словам местных предпринимателей, самая большая головная боль в любом проекте — довести его до конца: «Например, тебе нужно что-нибудь построить или починить. Набираешь бригаду, приступашь к работе, и тут они начинают один за другим исчезать. Как? А это значит, что они у тебя просто кантовались, а за это время нашли в Европе настоящую работу…» На этом фоне перед латвийским политическим классом стоит небанальная задача: доказать оставшимся в стране избирателям (большинство из которых находятся уже в предпенсионном и пенсионном возрасте), что будущее для них по-прежнему есть. Что любопытно: для латвийского политического класса приемлемые итоги переписи значительно более важны, чем для литовского. Ибо в силу большого числа «инородцев» в стране идеология латышского политического большинства сильнее заточена под «выживание нации» во внутреннем противостоянии с русскими. До сих пор все меры по латышизации общественного информационного пространства, уничтожению образования на русском языке и гражданской сегрегации объяснялись необходимостью сохранить латышскую нацию и латышский язык.

Поэтому меры по недопущению сюрпризов были приняты заранее: так, проведение переписи было доверено социологической компании, обеспечивавшей выполнение заказов правящей партии перед последними выборами; в ходе второго этапа, по рассказам местных жителей, переписчики предлагают жителям заполнить анкеты на своих отбывших из страны родственников как на продолжающих жить дома. Была изобретена даже парадоксальная форма заполнения анкеты на отсутствующего родственника: «житель Латвии, более года живущий за рубежом». В эту категорию попали те, кто не бывает на исторической родине даже в гостях. Таких «жителей», по предварительным данным латвийского Центрального статистического управления, насчитано порядка 56 тыс. человек.

Переписчикам активно помогают искажать сведения и сами респонденты: по данным газеты Latvijas Avize, родственники живущих и работающих за рубежом людей обычно выдают их за «только что вышедших из дому» или «уже переписавшихся в Интернете», опасаясь, что прибывших на побывку гастарбайтеров могут заставить уплатить налоги за деньги, заработанные за рубежом. Однако даже в результате этих совместных усилий властей и населения переписчикам за два месяца работы, к 12 мая, удалось собрать данные лишь на 1,14 млн жителей. Для справки: в 1989 году население Латвии составляло 2,67 млн человек. В 2000 году — 2,37 млн. В 2010 году, по официальным данным Центрального статистического управления, оно должно было составлять 2,25 миллиона. Между тем представитель латвийского ЦСУ Алдис Броканс, докладывая о промежуточных результатах, проговорился, что 1,14 млн — «это 73,8% общего числа лиц, подлежащих переписи». Это означает, что даже в случае механического сложения результатов электронного и очного этапов переписи, со всеми приписками власти надеются получить максимум двухмиллионный результат. Реальные же цифры колеблются от 1,5 до 1,8 млн (латвийские демографы исходя исключительно из официальной статистики предполагали, что такое сокращение населения произойдет лишь к 2050 году).

Следует отметить, что полученные литовцами и ожидающиеся латышами данные заведомо будут преувеличены: 1 мая для восточно-европейцев открылся крупнейший западноевропейский рынок труда — германский. Это событие спровоцировало ажиотажный спрос на автобусные и авиационные билеты в прибалтийских городах, где, по словам переписчиков, работоспособное население и так составляет ничтожное меньшинство.

По словам руководителя Совета иностранных инвесторов в Латвии Ахмеда Шарха, эти процессы «вызывают беспокойство». Шарх посоветовал республике «работать над улучшением ситуации в здравоохранении, образовании и социальной системе, чтобы мотивировать уехавших из Латвии на поиски работы людей вернуться на родину» — иначе ее ожидают «отрицательные последствия». Ведь страна, способная предоставить иностранному инвестору лишь небольшое и постоянно тающее число неквалифицированных рабочих, заинтересует его в наименьшей степени. Особенно если рядом есть Польша или Белоруссия, где и количественный, и качественный показатели рабочей силы несравнимо лучше.

Нет будущего

На самом деле ни для Литвы, ни для Латвии, ни для Эстонии (где, согласно официальной статистике, последние пять лет население вообще никак не менялось, а перепись пройдет лишь в следующем году) никаких реальных шансов спастись от запустения нет. В этих постсоветских республиках действует сразу четыре фактора, сводящие на нет возможность исправить ситуацию.

Первый: суженное воспроизводство населения, от 1,28 до 1,39 ребенка на женщину — причем уже давно, с 1992 года. Уезжающих и умерших не восполняют родившиеся. Таджикистан, экспортирующий таджиков по всей России, за счет социального регресса и возвращения к феодальному укладу жизни спокойно увеличил свое население за последнее десятилетие на 1,2 млн жителей. Для европейских микронаций этот вариант, разумеется, невозможен.

Второй: внедрявшаяся еще со времен демонтажа СССР ксенофобия, заведомо превращающая любое решение прибалтийских элит об открытии границ для иммигрантов в политическое самоубийство. Тот, кто допустит «толпы инородцев», будет практически сразу же признан предателем коренной нации и, как следствие, потеряет голоса избирателей, привыкших воспринимать этническую и культурную однородность окружающей среды как высшее и абсолютное благо. Между тем процесс бегства работоспособного населения зашел так далеко, что исправить его последствия ввозом каких-нибудь символических сотен работников невозможно.

Третий: абсолютная зависимость прибалтийских этнократий от Евросоюза, являющегося сегодня главным кредитором прибалтов, их главным торговым партнером и главным спонсором их элит. При большой разнице между средними зарплатами в Германии и Латвии Западная Европа в ближайшие годы будет продолжать высасывать из восточноевропейских республик все мало-мальски годные кадры. Этнократические элиты это, разумеется, осознают, но на обсуждение «еврогенной депопуляции» в их среде фактически наложено вето. Ибо изменить положение своих республик как доноров рабочих рук они все равно не в состоянии. Любые попытки насильственно ограничить выезд молодежи за рубеж или развивать собственные производства относятся в этих чудовищно задолжавших и бедных странах к области ненаучной фантастики.

Наконец, четвертый и главный фактор: получив 20 лет назад собственные государства, прибалтийские этносы не смогли понять, зачем эти государства нужны. В отсутствие государственнических идей они обошлись идеологиями этническими, по определению клановыми, ориентированными не на создание среды, а на ее использование в целях самосохранения. Поэтому в начале 2000-х этнические элиты без колебаний пожертвовали своими суверенитетами — в обмен на работу для своей молодежи.

Тот факт, что подобный поиск «внегосударственного блага» фактически разрушает саму структуру государства, сегодня очевиден. Сейчас Прибалтика попала в замкнутый круг: нет населения, потому что нет работы, потому что нет предприятий, потому что нет инвестиций, потому что нет населения.

Возможно, в том, что отвечать за последствия выбора 22-летней давности предстоит тем, кто этот выбор делал, то есть нынешним пожилым прибалтам, в свое время голосовавшим за «создание национальных государств» и «европейский выбор», есть справедливость. В Латвии на уровне министерств обсуждается возможность уменьшения пенсий в ближайшие годы до символического «китайского» размера, ибо обеспечивать старость борцов за Европу будет уже некому.

Со следующего года сокращает на четверть финансирование программ по поддержке стран Восточной Европы. После принятия нового семилетнего бюджета ЕС в 2020 году, возможен полный отказ от политики кохезии и выделения средств странам «Новой Европы» из структурных фондов ЕС. Европа больше не хочет кормить Прибалтику и прочих восточноевропейских паразитов: Литве, Латвии и Эстонии придётся учиться зарабатывать деньги самим.

Политика кохезии – это финансовая поддержка богатыми странами Западной и Северной, бедных стран Центральной и Восточной Европы. Её целью является выравнивание в уровне жизни и экономическом развитии между преуспевающими старыми членами Евросоюза и странами, вступившими в ЕС в 2004 и 2007 годах.

Богатые страны Евросоюза, такие как Германия , Франция, Нидерланды или Швеция, отчисляют в общий бюджет ЕС взносы, из которых формируются структурные фонды ЕС, расходуемые на развитие экономики и социальной сферы в таких бедных странах ЕС, как Румыния, Венгрия или Литва.

Водораздел между странами ЕС чётко проходит по тому, кто из них отчисляет в бюджет ЕС больше, чем получает из него, а кто больше получает, чем отчисляет. К первой группе – странам-донорам – относятся страны, основавшие ЕС, а также страны Западной, Северной и Южной Европы, присоединявшиеся к Европейскому экономическому союзу в 1970-1990-х годах.

К примеру, Германия отдаёт в общий европейский бюджет на 11,9 миллиарда евро больше, чем получает. Франция – на 8,2 миллиарда евро, Италия – на 5 миллиардов евро, Нидерланды – на 2,3 миллиарда евро, Швеция – на 1,9 миллиарда.

Большинство дотационных стран – это бывшие социалистические страны, вошедшие в Евросоюз после 2004 года. Польша, Болгария, Румыния, Хорватия, Венгрия, Эстония, Латвия, Литва и другие. Для преодоления их социально-экономической отсталости и подтягивания до уровня стран первой группы и была создана политика кохезии, в рамках которой эти страны начали ежегодно получать миллиардные финансовые вливания.

За время действия предыдущего семилетнего бюджета ЕС (2005–2012 годы) «Старая Европа» вкачала в «Новую Европу» порядка 160 миллиардов евро .

Европейская интеграция не создала странам Центральной и Восточной Европы базис для самостоятельного экономического развития

Брюссельское финансирование шло к восточноевропейским иждивенцам в основном из трёх еврофондов: Европейского фонда регионального развития, Европейского социального фонда и Фонда кохезии. Помимо этих трёх основных, брюссельской бюрократией было создано множество отраслевых еврофондов: Европейский фонд развития сельского хозяйства, Европейский фонд морского промысла и рыболовства и тому подобные.

Деньги из еврофондов шли преимущественно на развитие инфраструктуры: предполагалось, что дотации из структурных фондов ЕС создадут базис для самостоятельного экономического развития стран Центральной и Восточной Европы, которые через несколько десятилетий вернут эти деньги в Брюссель сторицей. Однако на деле всё получилось совсем не так радужно.

По итогам 12 лет политики кохезии можно признать, что она блестяще провалилась : никакого выравнивания в уровне развития между различными регионами Евросоюза не произошло, разрыв между богатыми западными и бедными восточными странами ЕС только увеличился.

Европейская интеграция не только не создала странам Центральной и Восточной Европы базис для самостоятельного экономического развития, напротив, она уничтожила этот базис , подорвала национальные экономики новых членов ЕС, лишила их остатков самодостаточности и подсадила на «иглу» дотаций из еврофондов.

Согласно аналитическому докладу американской аудиторской компании KPMG «Фонды ЕС в Центральной и Восточной Европе», по итогам реализации предыдущего семилетнего бюджета ЕС, «Новая Европа» является депрессивным дотационным регионом Евросоюза: 18% совокупного ВВП государств этого региона формируется за счёт дотаций из структурных фондов ЕС.

Наиболее зависимыми от еврофондов являются страны Прибалтики : доля брюссельских дотаций составляет минимум 20% ВВП Литвы, Латвии и Эстонии .

Иными словами, пятая часть экономики Прибалтийских республик – воздух, стоит только перекрыть этим странам «искусственное дыхание» из Брюсселя, как их экономики не смогут больше существовать.

Латвийский экономист Дмитрий Смирнов

«Признаемся честно, практически вся строительная отрасль Латвии держится на заказах за счёт еврофондов. Все крупные инфраструктурные объекты строятся на европейские деньги – ярчайший пример – Rail Baltica . В совокупности же, благодаря европейскому финансированию, в латвийской экономике создаются десятки тысяч рабочих мест, а по некоторым оценкам – и более ста тысяч. Поэтому ни для кого не секрет, что латвийская экономика не является самодостаточной, и текущая экономическая стабильность, плюс небольшой рост, поддерживаются в основном благодаря регулярному вливанию европейских денег, – пишет латвийский экономист Дмитрий Смирнов , прогнозирующий Латвии экономическую катастрофу, сравнимую с кризисом 2008 года в случае отказа стран-доноров от политики кохезии. – После ликвидации еврофондов, латвийская экономика сократится на 15-20% со всеми вытекающими последствиями – ростом безработицы и падением благосостояния населения. Так что вполне вероятно, что мы можем получить новый 2008 год даже без банкротства банков…»

У таких пессимистических прогнозов есть все основания. Прибалтике не просто угрожает лишение еврофондов – это лишение уже началось . Европарламент и страны ЕС поддержали проект бюджета на 2017 год, согласно которому финансирование программ финансовой поддержки стран Восточной Европы будет уменьшено на 23,9% .

Это решение было принято в рамках нынешней семилетней финансовой перспективы, одним из приоритетов которой является политика кохезии. Однако уже сейчас эта политика подвергается корректировке. Что уж говорить о новом семилетнем бюджете ЕС, ко времени принятия которого в 2020 году от выравнивания между бедными и богатыми странами ЕС могут вовсе отказаться, а структурные фонды – закрыть? Между тем, всё в Евросоюзе идёт к тому, что именно так всё и будет.

Из Евросоюза уходит Великобритании – второй крупнейший донор ЕС

Во-первых , из Евросоюза уходит Великобритания: второй крупнейший донор ЕС, отчисления которого составляли 15% общеевропейского бюджета. Лондон уже отказался отчислять деньги в Европейский фонд регионального развития, с весны перестанет вносить взносы в другие европейские фонды, и после завершения «брексита» общеевропейский бюджет уменьшится на одну шестую.

Во-вторых , в странах-донорах растёт возмущение Восточной Европой, которая сидит у налогоплательщиков Германии, Франции, Финляндии и прочих на шее и не зарабатывает сама. Тот же «брексит» во многом стал реакцией британского общества на Восточную Европу: миллионы британцев шли голосовать за выход из Евросоюза, потому что не могли больше выносить нескончаемый поток польских и прибалтийских чернорабочих на своих улицах.

Президент США Дональд Трамп

В-четвёртых , провал политики кохезии – визуально очевидный факт. Можно долго сопоставлять показатели социально-экономического развития Прибалтики и Скандинавии, а можно просто проехаться по Латвии и Литве и оценить своими глазами их «выравнивание» в уровне развития с Западной и Северной Европой. Разбитые дороги , разрушенные фабрики и заводы, закрытые атомные станции, вымершие хутора, полупустые города и бесконечная очередь эмигрирующих в аэропортах Вильнюса и Риги. И во всю эту «историю успеха» год за годом вкачивались деньги европейских налогоплательщиков?

Такую нездоровую ситуацию в любом случае пришлось бы исправлять, но признаваемый ныне всеми европейскими лидерами системный кризис Евросоюза требует делать это незамедлительно. Снятие с довольствия новообретённых в 2004 году нахлебников – практически неизбежный сценарий в условиях растущих по экспоненте экономических и социальных проблем ЕС. Пусть зарабатывают себе на жизнь сами , если не хотят, чтобы их вовсе выгнали из Евросоюза.

И никакие жалобы, стоны и вопли той же Прибалтики про «европейскую солидарность», «последствия оккупации» или «агрессивное соседство» никому на западе не будут интересны. Прибалтийским политикам всегда покажут на их северную соседку Финляндию , которая тоже граничит с Россией и за счёт этого соседства превратилась в одну из самых богатых и социально благополучных стран мира и стала донором ЕС, кормящим теперь своими отчислениями в европейский бюджет ту же Прибалтику.

Если Литва, Латвия и Эстония за четверть века не смогли сделать так, как Финляндия – это их проблемы, а не Скандинавии или Западной Европы. Если эти страны уничтожили нормальные отношения с Россией, которая теперь отказывается от их транзитных услуг, переориентирует свой грузопоток на прибалтийские порты и отказывается видеть прибалтийскую продукцию на своём рынке – это тоже их проблемы .

Россия больше никогда не будет кормить Литву, Латвию и Эстонию, как она кормила их в Советском Союзе , но она больше и не позволит им зарабатывать за счёт экономических связей с ней. Страны Прибалтики провозгласили, что они «настоящие европейцы», для которых вступление в Евросоюз – это «возвращение домой»? Вот пусть Евросоюз их и кормит.

Если же европейские родственники страны Балтии больше кормить не хотят, а в «европейском доме» к ним относятся не как к полноправным членам «европейской семьи», а как к домашним вредителям и хотят снять с рациона… что же, постепенное затухание Прибалтики, из которой в следующем десятилетии уедет платящее налоги работоспособное население, а Брюссель перекроет «искусственное дыхание» еврофондов, станет для других стран поучительным примером того, что бывает, когда всю свою модель развития основываешь на ненависти к соседу.

Евросоюз начал консультации по новому финансовому бюджету на 2021-2027 годы. В связи с выходом из союза донора — Великобритании — и перераспределением бюджета на оборонные нужды и миграцию помощь странам Прибалтики из фондов ЕС сильно сократится. Смогут ли сидевшие на игле пособий прибалтийские экономики выжить, не прибегая к помощи России?

В Латвии выступают за выход из ЕС

Где взять деньги "на мост из Крыма в ЮАР"?

Заметим, что, по данным "Евростата", примерно семь процентов населения мира живет в ЕС, но европейцы получают 50 процентов социальных пособий в мире. При этом сумма все время растет в связи с ростом затрат на содержание стареющего населения. В то же время экономика еврозоны так и не восстановилась после кризиса и имеет скромный экономический рост (2,2 процента в 2017 году), у многих стран огромные долги, которые препятствуют выполнению социальных обязательств.

Перспективы не очень радужные. Доходная часть бюджета будет уменьшаться после Brexit и торговых войн с Трампом, а расходная — расти. Такое развитие не может быть устойчивым в долгосрочной перспективе. Понятно, что назрело сокращение дотаций, пособий, грантов, выделяемых по различным фондам слабым членам Евросоюза, то есть тем, у которых ВВП на душу не дотягивает до 75 процентов от среднего показателя. Для Прибалтики это будет означать сокращение финансовой помощи от шести до сорока процентов, согласно их собственным оценкам.

Как сказал "Правде.Ру" профессор кафедры европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ), руководитель программы "Исследования балтийских и северных стран" Николай Межевич , субсидирование стран Прибалтики из фондов ЕС "снизится процентов на 25-30". Но для Прибалтики это "существенные деньги". "Если у вас реализуется проект отсоединения от электрических сетей России стоимостью один-два миллиарда евро, то он не может быть выполнен наполовину, невозможно построить половину дороги "Роял-Балтика" и обеспечить европейскую ширину колеи, соединяющую Таллин с Каунасом и Каунас с Польшей, — заметил эксперт "Правды.Ру". — А в масштабах Эстонии, миллиард евро — это не то, чтобы Крымский мост, это мост из Крыма в ЮАР".

Когда политики управляют экономикой

По предыдущему финансовому плану на 2014-2020 годы, Латвия, Литва и Эстония из европейских структурных фондов получат за семь лет, соответственно, 4,4, семь и 4,4 миллиарда евро, что составляет 7-11 процентов от доходов бюджета и обеспечивает увеличение ВВП на три процента. Привычка жить на субсидии настолько укоренилась, что предприниматели не хотят на сто процентов финансировать свои проекты, надеясь на помощь из фондов ЕС.

Как еще в 2012 году тогдашний президент Банка Латвии Ильмар Римшевичюс, ситуация после 2020 года в регионе будет напоминать ситуацию, возникшую после распада СССР, когда за несколько лет экономика Эстонии сократилась на 35 процентов, Литвы — на 49 процентов и Латвии — на 52 процента. Банкир предсказывал, что усилия Брюсселя заложить основы для независимого функционирования экономик Прибалтики не увенчаются успехом, поскольку заработная плата в странах Балтии растет быстрее, чем производительность труда, а эмиграция и нехватка квалифицированного персонала усугубляют ситуацию. Римшевичус в этой ситуации призывал к поиску сотрудничества с соседями, то есть с Россией. Но этого сделано не было, наоборот, страны Прибалтики по политическим мотивам свернули всякое сотрудничество с Москвой.

Как отметил в интервью "Правде.Ру" Николай Межевич, после снижения финансирования из ЕС наиболее пострадает реализация инфраструктурных проектов, доля внешних субсидий в них очень высока — от 50 процентов за последние десять лет в Эстонии, до 70 процентов — в Латвии. Причем эти расходы невозможно будет пополнить из госбюджета. Тяжелая судьба ждет фермеров, которые финансируются из фондов ЕС на 70 процентов, а также мелкий и средний бизнес с финансированием ЕС на 85-90 процентов.

Как помириться дьяволу с Михаилом Архангелом?

В такой ситуации воинственная прибалтийских государств в отношении России должна бы резко снизиться, как и наладиться экономические связи. В самом деле, только россияне могут потреблять прибалтийских фермеров и , пользоваться логистикой Латвии, Литвы и Эстонии. Только через Россию Прибалтика может получить выход на восточные рынки. Но успеют ли перестроиться за два года, извиниться и попросить взаимовыгодного сотрудничества с Россией? Вот ведь Болгария это уже делает.

"Представьте себе раскаявшегося дьявола, который обращается к Михаилу Архангелу с просьбой организовать встречу с Господом Богом на предмет извинения, восстановления дружеских отношений? Это практически исключено. Если вы своему соседу 25 лет говорите, что он дурак, враг, то резкое изменение тональности он не поймет и не поверит", — прокомментировал эту возможность "Правде.Ру" Николай Межевич. По мнению эксперта "Правды.Ру", страны региона ждет окончательный вывод российского транзита из региона.

"Отношения с Россией — это 18 процентов от ВВП Эстонии, Латвии и Литвы, — заметил Николай Межевич в интервью "Правде.Ру". — Если Россия , то железные дороги, идущие в направлении России, порты Прибалтики станут экономически нерентабельными".

Если не с Россией, то с кем?

Так что же делать, если с Россией не по пути? Как сказал Николай Межевич "Правде.Ру", сейчас обсуждаются вопросы, сколько в Эстонии нужно новых родильных домов. Сократили планы до одного, "но на такой экономии не получить столько, сколько нужно для строительства эстонского военно-морского флота, а хочется". По словам эксперта "Правды.Ру", американцы предлагают продать Эстонии хороший, подержанный авианосец за пять-шесть миллиардов долларов. "Я даже не спрашиваю, как его затащить в Балтийское море и что он будет там делать, я спрашиваю — а на какие деньги он будет куплен?" — сказал эксперт "Правды.Ру". Естественно, продолжил в интервью "Правде.Ру" Николай Межевич, Брюссель не очень доволен тем, что его, в переводе на русский язык, германские деньги используются на то, чтобы Эстония, Латвия, Литва закупали американское оружие. Как у нас говорят "дружба дружбой, а денежки врозь". "Тем более, тут вопрос о дружбе с США тоже уже стоит", — сделал вывод эксперт "Правды.Ру".

Интересно, а что происходит сейчас в Прибалтике? Судя по последним новостям – ничего хорошего. Казахстан вот уже присоединился к запрету на поставки рыбной продукции из Латвии и Эстонии. Россия, напомню, закрыла свои границы для прибалтийской рыбы ещё в 2014 году – там были найдены какие-то вредные и опасные вещества:

С молочной продукцией из Прибалтики дела тоже обстоят довольно кисло. Известный вам доктор Пилюлькин пишет, что обнаружил литовское сливочное масло на полках испанского супермаркета:

Надписи на масле ещё на русском языке – эту партию, вероятно, хотели отправить в Россию, но не смогли. Покупать дорогое прибалтийское масло в Испании тоже явно никто не будет: в Испании тяжелейший кризис, и многие эксперты полагают, что именно Испания станет следующей после Греции.

Что будет делать Прибалтика дальше – совершенно непонятно. Прибалты весьма трудолюбивый народ, при иных обстоятельствах они могли бы жить ничуть не хуже немцев или датчан. При обстоятельствах нынешних… давайте посмотрим на экономику наших соседей по Балтике трезвыми глазами.

1. Промышленность стран Прибалтики неконкурентоспособна. У немцев лучше оборудование и больше политических возможностей пропихивать свои товары, также у немцев гораздо больше денег и, вообще, выше уровень технологического развития. Конкурировать с немцами страны Прибалтики не могут.

В России, с другой стороны, сейчас очень выгодные условия для производства – в исследовании Boston Consulting Group указывается, что мы уже обошли по конкурентоспособности даже Китай, и отстаём только от Индии, Таиланда и Индонезии:

Прибалтика с её высокими издержками и дорогой рабочей силой оказывается зажата между двумя огромными регионами, конкурировать с которыми она не может.

2. Своих углеводородов в Прибалтике нет. Игналинская АЭС, которая могла бы решить энергетические проблемы Прибалтики, была закрыта по приказу Евросоюза, новую же АЭС на её месте строить никто не будет. Сейчас уже строится АЭС в Калининградской области, а двум атомным станциям в регионе будет тесно.

Таким образом, энергия в Прибалтике есть, была и будет дорогой – и сделать с этим ничего нельзя.

3. Сельское хозяйство стран Прибалтики оказывается ненужным. В Евросоюзе полно своих фермеров, а Россия, в сторону которой продолжают активно плеваться прибалтийские элиты, не испытывает особого желания распахивать свои рынки навстречу соседям по Балтийскому морю.

Опять-таки, в России сейчас сельское хозяйство развивается очень хорошими темпами, и особой потребности в импорте продуктов, которые отлично производятся и на территории России, у нас нет:

4. Главным козырем Прибалтики были до последнего времени незамерзающие порты в Балтийском море. Эти порты обслуживали российский импорт-экспорт, так как на близлежащей территории России достаточно мощных портов не было.

В нулевых годах однако Россия начала активнейшим образом развивать порт в Усть-Луге под Санкт-Петербургом, вода в котором замерзает только в самые холодные зимы (во время которых можно вскрывать лёд ледоколами). Уже сейчас этот порт забрал на себя значительную долю оборотов портов Прибалтики:

Можно ожидать, что через год-другой потребность в прибалтийских портах просто отпадёт.

Посмотрите на карту Европы. На западе от Прибалтики расположена Польша, у которой есть собственные отличные порты. На востоке – Россия, которой услуги Прибалтики скоро будут не нужны. Остаётся ориентироваться только на небольшую Белоруссию, которая, опять-таки, может сейчас выбирать между Польшей, Россией, Прибалтикой и Украиной.

Конечно, есть ещё и внутренние нужды. Однако население Прибалтики весьма невелико, да и непонятно, какие конкретно товары будут перевозить порты. Повторюсь, сельское хозяйство и промышленность Прибалтики не слишком-то конкурентоспособны.

5. Финансы «балтийских тигров» находятся в крайне плачевном состоянии. Долгов после вступления в Евросоюз было набрано изрядно, и их обслуживание сейчас съедает значительную долю бюджета. Также много денег уходит на социалку – отнюдь не самую щедрую в ЕС, но всё равно весьма обременительную для прибалтийских стран.

6. Осталось, пожалуй, упомянуть демографическую проблему. Прибалтика испытывает страшнейшую депопуляцию: люди массово уезжают из страны – в первую очередь, в Евросоюз, куда им уехать проще всего:

Две показательные цифры. В Литве живёт сейчас 2 миллиона 900 тысяч человек. В 1991 году жило 3 миллиона 700 тысяч.

Если бы из России уезжали такими темпами, у нас бы сейчас было не 146, а 116 миллионов жителей. То, что произошло с Прибалтикой, иначе как демографической катастрофой назвать сложно: ведь уехали из страны самые активные и самые трудоспособные граждане.

Есть ли пути выхода из кризиса?

Как видите, Прибалтика является сейчас классическим депрессивным регионом, в который нужно вливать значительные средства, чтобы он мог хотя бы обеспечивать сам себя. Однако Евросоюз имеет не те традиции и не то финансовое положение, чтобы материально помогать далеко не самым важным с точки зрения «старой Европы» странам.

Россия же и подавно вливать ресурсы в Прибалтику не намерена – так как ведут себя по отношению к России власти Прибалтики откровенно враждебно.

В среднесрочной перспективе Прибалтика сможет, вероятно, ещё какое-то время потрепыхаться, год за годом увеличивая свой внешний долг, теряя население и постепенно опускаясь на самое дно. Многие боятся, что Евросоюз начнёт использовать Прибалтику в качестве отстойника для беженцев из разорённых Западом стран, но мне эти страхи кажутся преувеличенными: беженцы предпочитают оседать или в более богатых странах или в странах, в которых есть работа.

В долгосрочной же перспективе вариантов выхода из кризиса у Прибалтики есть ровно два. Или всё же помириться с Россией и попытаться встроиться в экономику Таможенного союза, в рамках которого Прибалтика может найти себе комфортную экономическую нишу. Или отказаться от евро, вернуть свои родные валюты и девальвировать их раз так в пять: чтобы труд прибалтов обходился фермерам и промышленникам дешевле, чем труд небогатых обитателей стран Юго-Восточной Азии.

Подведу итог

В данной статье я ни в коем случае не хочу выносить неоправданно суровый приговор нашим западным соседям. Как бы ни старались власти Прибалтики, раздуть неприязнь между нашими народами не удалось: в России хорошо относятся к эстонцам, литовцам и латышам, а в Прибалтике, в свою очередь, весьма неплохо относятся к русским. Бывают, конечно же, неприятные исключения, однако погоды они не делают.

Если вы полагаете, что я сгустил краски, и что экономика Прибалтики имеет шансы на выздоровление – что же, откройте мне глаза и изложите в комментариях ваш план вывода этого региона из системного кризиса. Я с радостью послушаю, что могут предложить мировой экономике прибалтийские фермеры и промышленники.

PS . Картинка из книжки Оскара Лутса, «Весна». Если ещё не читали, рекомендую прочесть: получите удовольствие.

Update . Комментарии оказались весьма познавательными. Из важного: в Эстонии есть горючий сланец, который оказывает весьма мощную поддержку местной экономике. К сожалению, подробных данных по этому сланцу -- объёмы добычи, рентабельность, применимость -- я сходу не нашёл.