Тринадцатая невеста. Тринадцатая невеста читать онлайн Милена завойчинская тринадцатая невеста скачать fb2

Милена Завойчинская

Тринадцатая невеста

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Это случилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Возраст абсолютно детский, в сущности, и хотя по закону мне теперь полагался паспорт, взрослой я себя совершенно не ощущала. Да и какой взрослой-то? Смешно даже. Нет, будь я, конечно, такой красоткой, как некоторые из моих одноклассниц, я бы, может, и прониклась собственной значимостью и «взрослостью». Но, видя себя в зеркале каждое утро и каждый вечер, я иллюзий не питала и наслаждалась детством. Барби, говорите? Ага-ага, если соединить штуки три-четыре Барби, укоротить им ноги вполовину, отрезать длинные белокурые волосы и перекрасить в невнятный русый цвет, заодно прибавить толстые щеки, превращающие глаза в щелочки, то… Ну, примерно тогда можно представить, что я такая вот неправильная Барби. Ах да, забыла упомянуть про буйство гормонов, которое периодически проявлялось на лице в виде прыщей, сигнализируя всем, что вот эта конкретная особь женского пола с короткой стрижкой, кучей лишних килограммов и такой же кучей комплексов когда-нибудь станет девушкой.

Одежду я носила соответствующую – джинсы, толстовки, худи, бесформенные объемные куртки и кроссовки. Некрасиво, говорите? Зато хорошо прячет живот, нависающий над джинсами, и ходить удобно. Все эти юбочки и туфельки, безусловно, радовали меня своей красотой на вешалках и полках в магазинах, но остатки здравого смысла побеждали, не позволяя вырядиться в подобное, выставив себя на посмешище перед одноклассниками. Стресс от собственной неказистости заедался биг-маком, отшлифовывался картошкой фри и, чтобы окончательно утопиться, заливался молочным коктейлем. Благо бабушка, которая сама была женщиной весьма дородной, меня хоть и не поощряла, но и не запрещала есть такую еду. Вот так мы и жили – я, мой лишний вес, гипертрофированные комплексы и юношеские прыщи.

В тот вечер я ехала домой, отметив в «Макдоналдсе» с единственной школьной подругой свой четырнадцатый день рождения и несколько часов прогуляв по центру города. В животе была приятная тяжесть, утомленные прогулкой ноги гудели, а руки совершенно не отягощал воздушный шарик, который я, как именинница, честно вытребовала у кассиров. Дома должны были ждать подарки от родителей. Их я сегодня еще не видела: утром они уходили намного раньше меня. Жизнь в общем-то казалась вполне приятной.

Середина ноября, как обычно, радовала ранними вечерами, грязью и серостью, промозглым холодом и голыми деревьями. Мне даже с днем рождения не повезло: грязно, холодно, сыро и темно. Ни тебе снега еще, ни тебе остатков листьев уже. Вот и топала я домой от автобусной остановки через маленький сквер. Дорогу я знала хорошо, так как срезала путь не в первый раз. Да и час не поздний – хоть и темно уже, но нормальные маньяки в такое время на охоту не выходят, а местных алкашей и пацанов я знала и не боялась.

Мне оставалось пройти буквально метров сто до светящихся фонарей у дороги прямо перед моим домом, как вдруг сзади послышались торопливые шаги. Не успела я и головы повернуть, как мой рот закрыла большая ладонь, а через грудь перехватила рука какого-то сильного мужчины. И меня потащили. А я настолько испугалась, что даже не пыталась вырваться и только невнятно мычала через ладонь, зажимающую рот. При этом судорожно пыталась понять, это кому же я такая нарядная понадобилась? Меня волокли через какие-то кусты, когда мой чудесный праздничный шарик напоролся на ветку и с грохотом лопнул. И я, и мой маньяк подпрыгнули от ужаса, ладонь с лица отдернулась, и вот тут я завопила. Орала громко и самозабвенно, попутно пинаясь, вырываясь и пытаясь достать ногтями до лица маньяка, – сильно не поцарапаю короткими ногтями, конечно, но хоть поскребу. И до меня как-то с опозданием дошло, что умирать я совершенно не хочу. Еще меньше хотелось, чтобы какой-то мерзкий тип сотворил со мной нечто страшное, поэтому верещала я, как круглопалый геккон, а ведь все знают, что его крик разносится аж на десять километров. Ведь должен же хоть кто-то меня услышать?!

Не знаю, сколько времени мы так барахтались, пока я орала и выдиралась, а маньяк держал меня, пытаясь заткнуть рот, но закончилось все так же внезапно, как и началось. Я отлетела в сторону головой в кусты, тут же раздались звуки какой-то возни, мужской вскрик – и все затихло. Подождав для приличия минуту, я задом на четвереньках выбралась из кустов и обернулась. Несостоявшийся маньяк валялся на земле ломаной кучей, а над ним стояли двое рокеров, затянутых в черную кожу: черные кожаные брюки, черные кожаные куртки, высокие сапоги, длинные волосы, по серьге в ухе. Хотя, может, и не рокеры, может, байкеры, кто их разберет. Главное, что спасли.

– Живая? – лениво протянул один из парней, брюнет с крупной серебряной серьгой в левом ухе.

– Ага, – промямлила я.

– Вставай тогда.

Я послушно встала, отряхнула с себя веточки, увидела порванный рукав куртки, расстроилась. Посмотрела на уделанные в грязи джинсы, расстроилась снова.

– Спасибо, – наконец перевела я взгляд на своих спасителей. – Он неожиданно напал, я его не видела.

– Иди, – так же лениво протянул брюнет и махнул рукой в сторону дороги, по которой проносились машины.

– Ага, спасибо.

Прихрамывая, я побрела в сторону дома. Шок еще давал о себе знать, поэтому плакать пока не хотелось. Я это сделаю дома, когда сниму грязную одежду и умоюсь. Мои спасители о чем-то вполголоса переговаривались, но прислушиваться не хотелось, поэтому я переставляла ноги и пыталась прийти в себя от этого тупого испуга.

– Стой! – раздалось сзади.

Притормозив, я оглянулась.

– Сколько тебе лет? – в разговор вступил второй рокер, с длинными светло-русыми волосами.

– Четырнадцать. – Я шмыгнула носом. – Сегодня исполнилось.

Парни переглянулись, пришли, видимо, к какому-то решению и приблизились ко мне.

– Подойдет. – Это снова брюнет.

– Думаешь? Как-то не особо… А впрочем, не жалко. – Это блондин.

– Да какая разница? – Брюнет окинул меня взглядом.

– А если…

– Не смеши меня. Руку дай! – Это уже мне.

Ничего не понимая, я протянула правую руку, но он мотнул головой и кивнул на левую. Левую так левую, они одинаково грязные. Я протянула левую ладонь. Парень крепко взял меня за руку, и вдруг надел мне на безымянный палец тонкое серебряное колечко, которое ему подал, вынув из кармана, его друг. Ну, «надел» – это я, конечно, лукавлю, на самом-то деле он мне его практически навинтил, учитывая, что колечко явно не предназначалось для таких упитанных ручек. Но парень справился, и кольцо оказалось на пальце. Я с недоумением смотрела на внезапный подарок и ждала какого-то объяснения. Это, наверное, на день рождения? Хотя с чего вдруг совершенно незнакомым парням дарить мне подарок? Спасли и на том спасибо.

Будешь невестой, - флегматично ответил брюнет на мой невысказанный вопрос.

Чего? - я вытаращилась. - Я не могу выходить замуж, я еще ребенок.

А замуж тебя никто и не зовет, - тут хмыкнул и ответил блондин. - Невестой побудешь несколько лет. Обручальное кольцо ты получила. Бывай, - они кивнули и пошли в сторону деревьев. А блондин смерил меня на прощанье веселым взглядом и подмигнул.

Подождите! - крикнула я. - Сколько лет? Зачем?

Года четыре, может пять, - ответил брюнет через плечо. - Так надо.

Да чьей невестой-то? - снова крикнула я.

Не важно,- парни переглянулись, хохотнули и скрылись между деревьев.

Вот так и стала я в четырнадцать лет чьей-то невестой. Не зная имени своего мифического жениха, не зная, кто он, и если он один из этих двоих, то который, брюнет или блондин? Не зная, на какой срок. И даже не назвав свое имя.

Родителям и подруге я благоразумно не стала рассказывать о произошедшем. Зачем? Во-первых, они испугаются и разнервничаются. И потом, если они узнают о нападении, то можно забыть о свободе, и придется мне возвращаться с любой поездки в компании бабушки, встречающей меня у порога. Ну а про неожиданное кольцо и оневестивание я тем более молчала. Все равно не поверят, только посмеются. И я их понимаю, особенно остро тогда, когда смотрюсь в зеркало. Какая невеста? О чем вы? Толстый, нескладный, прыщавый подросток с короткой стрижкой. Вот вам и невеста без места.

Два месяца спустя.

Я довольно быстро забыла о случившемся, благо физически я не пострадала, а все остальное сгладилось из памяти и забылось, как страшный сон. Ну, напал маньяк, ну бывает, сама виновата, нечего было идти в темноте через сквер. Это я, кстати, усвоила четко. Больше никаких прогулок в темное время суток через сквер в одиночку. Ничего страшного, сделаю крюк, здоровее буду, тренировка опять-таки.

Единственное, что как-то напоминала о той странной встрече в сквере, это было серебряное колечко на левой руке. Но и оно как-то быстро стало естественным продолжением моего пальца, потому что снять я его не могла, оно сидело настолько туго, что я даже прокрутить его на пальце не могла. Ума не приложу, и как только тому парню удалось мне его нацепить? Оно мне было мало размера на два, а то и три. Выглядело колечко очень просто, но симпатично. Тонкий ободок, который совсем не стеснял движения пальцев, и на нем стилизованное солнышко: круглая чуть выпуклая сердцевина, с нарисованным улыбающимся лицом, и треугольные волнистые лучики.

А вот через два месяца после того памятного дня рождения я встретила неподалеку от дома странную пару. Молодая красивая девушка с холодным породистым лицом и длинными черными волосами и мужчина средних лет. Не знаю его возраст, на вид он примерно, как мой папа, а папе сорок семь лет. Они стояли и кого-то высматривали среди пешеходов, а увидев меня, оживились, и мужчина, кивнув в мою сторону, повел девушку ко мне. Они поравнялись со мной и, перегородив мне дорогу, стали меня рассматривать.

Она? - презрительно подняла брови девушка.

Она, - кивнул ее спутник.

Ты ничего не перепутал?

Ну что вы. Вон и кольцо, - мужчина кивнул на мою левую руку, а девушка перевела туда же взгляд.

Они совсем спятили что-ли? - девушка удивленно качнула головой. - Я все понимаю, но выбрать это? - она так презрительно протянула слово "Это", что я почувствовала себя раздавленным тараканам, на которого смотрят и брезгуют даже веником смести.

Арита, но ведь это же хорошо. Сами подумайте, сколько шансов…? - мужчина смерил меня с ног до головы задумчивым взглядом.

Ах, ну да. Я все время забываю про правила. Такое не жалко. Ты прав, - она просветлела и даже чуть улыбнулась, если можно назвать улыбкой то, что ее кончики ее губ дрогнули и приподнялись, ведь глаза по-прежнему были ледяные и презрительные.

Я стояла, не говоря ни слова, потому что совершенно не понимала ситуацию и того, стоит мне хоть что-то сказать или спросить, или лучше промолчать. Благоразумие вопило об опасности, и умоляло не рыпаться, а молчать, молчать. Посмотрят и уйдут. Хотя спросите меня, чем может быть опасна эта красивая холеная брюнетка, я бы не смогла ответить. Просто чувствовала, что ничего хорошего от нее ждать не стоит. Раздавит и пройдет мимо, даже не заметив.

Так и произошло, они еще раз меня оглядели, затем девушка сказала своему спутника какое-то короткое слово, которое я не смогла разобрать и они ушли.

А я еще какое-то время стояла, глядя в никуда, и пыталась принять действительность, в которой меня назвали "это" и заявили, что "такое не жалко". Это было не просто оскорбительно, это было унизительно до такой степени, что просто хотелось лечь и умереть. Тогда же некстати вспомнилось, что нечто похожее прозвучало и из уст парней, которые вручили мне кольцо. Вроде бы, они сказали, что "как-то не особо", а "впрочем, не жалко". Теперь я поняла, что имелось в виду под этим загадочным "А впрочем, не жалко". Не жалко меня, потому что я "оно", "это".

Именно тогда я закончила свою нежную взаимную любовь с фаст-фудом и сладким. Устроив прощальный обед в Макдональдсе, я так объелась бургеров, картошки и молочного коктейля, чтобы на всю жизнь отбить себе охоту. И мне это удалось. Я переела до такой степени, что потом мне стало плохо и я мучительно прощалась со всем съеденным за углом, в первую попавшуюся урну, а подруга крутила пальцем у виска и говорила, что я совершенно ненормальная. Но ведь не объяснишь же ей, что я не хочу, чтобы на меня показывала пальцем и говорили "это", а силы воли на то, чтобы перестать есть всякую неполезную еду не хватает. А так… Ну, что-ж, у каждого свои методы. Макдональдс мне такое коварство не простил, и больше никогда уже не заманивал в свое теплое ароматное нутро, соблазняя вкусной, но ужасно вредной для фигуры едой, а я и рада. Так же радикально и не этично я поступила с тортиками, пирожными, конфетами и прочими вкусными вещами. А попрощавшись с ними, позволяла себе только раз в год на свой день рождения кусочек именинного торта. И иногда невкусного, но не калорийного и гламурного темного шоколада. С молочным шоколадом с орешками я распрощалась навсегда.

Год спустя.

Наступил мой пятнадцатый день рождения. В то утро, как ни странно родители ушли на работу чуть позднее и даже успели меня поздравить перед уходом. Так что я была в радужном настроении, вдыхала аромат чудесных духов, которые я давно хотела и наконец-то получила в подарок от родителей, и нежно перебирала пальцами шелковистый палантин, полученный от бабушки.

Моя неприязнь к вредной калорийней еде дала свои результаты, и я перестала напоминать колобок. За прошедшие десять месяцев я похудела, и очень сильно. И хотя худой или даже стройной меня назвать было нельзя ни при каком воображении, но все же я определенно выглядела намного лучше, чем это было год назад. Даже гормоны, поняв, что кормить их разными сладостями и генномодифицированными продуктами больше не будут, ушли в печаль и все реже навещали меня.

Милена Завойчинская

Тринадцатая невеста

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Это случилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Возраст абсолютно детский, в сущности, и хотя по закону мне теперь полагался паспорт, взрослой я себя совершенно не ощущала. Да и какой взрослой-то? Смешно даже. Нет, будь я, конечно, такой красоткой, как некоторые из моих одноклассниц, я бы, может, и прониклась собственной значимостью и «взрослостью». Но, видя себя в зеркале каждое утро и каждый вечер, я иллюзий не питала и наслаждалась детством. Барби, говорите? Ага-ага, если соединить штуки три-четыре Барби, укоротить им ноги вполовину, отрезать длинные белокурые волосы и перекрасить в невнятный русый цвет, заодно прибавить толстые щеки, превращающие глаза в щелочки, то… Ну, примерно тогда можно представить, что я такая вот неправильная Барби. Ах да, забыла упомянуть про буйство гормонов, которое периодически проявлялось на лице в виде прыщей, сигнализируя всем, что вот эта конкретная особь женского пола с короткой стрижкой, кучей лишних килограммов и такой же кучей комплексов когда-нибудь станет девушкой.

Одежду я носила соответствующую – джинсы, толстовки, худи, бесформенные объемные куртки и кроссовки. Некрасиво, говорите? Зато хорошо прячет живот, нависающий над джинсами, и ходить удобно. Все эти юбочки и туфельки, безусловно, радовали меня своей красотой на вешалках и полках в магазинах, но остатки здравого смысла побеждали, не позволяя вырядиться в подобное, выставив себя на посмешище перед одноклассниками. Стресс от собственной неказистости заедался биг-маком, отшлифовывался картошкой фри и, чтобы окончательно утопиться, заливался молочным коктейлем. Благо бабушка, которая сама была женщиной весьма дородной, меня хоть и не поощряла, но и не запрещала есть такую еду. Вот так мы и жили – я, мой лишний вес, гипертрофированные комплексы и юношеские прыщи.

В тот вечер я ехала домой, отметив в «Макдоналдсе» с единственной школьной подругой свой четырнадцатый день рождения и несколько часов прогуляв по центру города. В животе была приятная тяжесть, утомленные прогулкой ноги гудели, а руки совершенно не отягощал воздушный шарик, который я, как именинница, честно вытребовала у кассиров. Дома должны были ждать подарки от родителей. Их я сегодня еще не видела: утром они уходили намного раньше меня. Жизнь в общем-то казалась вполне приятной.

Середина ноября, как обычно, радовала ранними вечерами, грязью и серостью, промозглым холодом и голыми деревьями. Мне даже с днем рождения не повезло: грязно, холодно, сыро и темно. Ни тебе снега еще, ни тебе остатков листьев уже. Вот и топала я домой от автобусной остановки через маленький сквер. Дорогу я знала хорошо, так как срезала путь не в первый раз. Да и час не поздний – хоть и темно уже, но нормальные маньяки в такое время на охоту не выходят, а местных алкашей и пацанов я знала и не боялась.

Мне оставалось пройти буквально метров сто до светящихся фонарей у дороги прямо перед моим домом, как вдруг сзади послышались торопливые шаги. Не успела я и головы повернуть, как мой рот закрыла большая ладонь, а через грудь перехватила рука какого-то сильного мужчины. И меня потащили. А я настолько испугалась, что даже не пыталась вырваться и только невнятно мычала через ладонь, зажимающую рот. При этом судорожно пыталась понять, это кому же я такая нарядная понадобилась? Меня волокли через какие-то кусты, когда мой чудесный праздничный шарик напоролся на ветку и с грохотом лопнул. И я, и мой маньяк подпрыгнули от ужаса, ладонь с лица отдернулась, и вот тут я завопила. Орала громко и самозабвенно, попутно пинаясь, вырываясь и пытаясь достать ногтями до лица маньяка, – сильно не поцарапаю короткими ногтями, конечно, но хоть поскребу. И до меня как-то с опозданием дошло, что умирать я совершенно не хочу. Еще меньше хотелось, чтобы какой-то мерзкий тип сотворил со мной нечто страшное, поэтому верещала я, как круглопалый геккон, а ведь все знают, что его крик разносится аж на десять километров. Ведь должен же хоть кто-то меня услышать?!

Не знаю, сколько времени мы так барахтались, пока я орала и выдиралась, а маньяк держал меня, пытаясь заткнуть рот, но закончилось все так же внезапно, как и началось. Я отлетела в сторону головой в кусты, тут же раздались звуки какой-то возни, мужской вскрик – и все затихло. Подождав для приличия минуту, я задом на четвереньках выбралась из кустов и обернулась. Несостоявшийся маньяк валялся на земле ломаной кучей, а над ним стояли двое рокеров, затянутых в черную кожу: черные кожаные брюки, черные кожаные куртки, высокие сапоги, длинные волосы, по серьге в ухе. Хотя, может, и не рокеры, может, байкеры, кто их разберет. Главное, что спасли.

– Живая? – лениво протянул один из парней, брюнет с крупной серебряной серьгой в левом ухе.

– Ага, – промямлила я.

– Вставай тогда.

Я послушно встала, отряхнула с себя веточки, увидела порванный рукав куртки, расстроилась. Посмотрела на уделанные в грязи джинсы, расстроилась снова.

– Спасибо, – наконец перевела я взгляд на своих спасителей. – Он неожиданно напал, я его не видела.

– Иди, – так же лениво протянул брюнет и махнул рукой в сторону дороги, по которой проносились машины.

– Ага, спасибо.

Прихрамывая, я побрела в сторону дома. Шок еще давал о себе знать, поэтому плакать пока не хотелось. Я это сделаю дома, когда сниму грязную одежду и умоюсь. Мои спасители о чем-то вполголоса переговаривались, но прислушиваться не хотелось, поэтому я переставляла ноги и пыталась прийти в себя от этого тупого испуга.

– Стой! – раздалось сзади.

Притормозив, я оглянулась.

– Сколько тебе лет? – в разговор вступил второй рокер, с длинными светло-русыми волосами.

– Четырнадцать. – Я шмыгнула носом. – Сегодня исполнилось.

Парни переглянулись, пришли, видимо, к какому-то решению и приблизились ко мне.

– Подойдет. – Это снова брюнет.

– Думаешь? Как-то не особо… А впрочем, не жалко. – Это блондин.

– Да какая разница? – Брюнет окинул меня взглядом.

– А если…

– Не смеши меня. Руку дай! – Это уже мне.

Ничего не понимая, я протянула правую руку, но он мотнул головой и кивнул на левую. Левую так левую, они одинаково грязные. Я протянула левую ладонь. Парень крепко взял меня за руку, и вдруг надел мне на безымянный палец тонкое серебряное колечко, которое ему подал, вынув из кармана, его друг. Ну, «надел» – это я, конечно, лукавлю, на самом-то деле он мне его практически навинтил, учитывая, что колечко явно не предназначалось для таких упитанных ручек. Но парень справился, и кольцо оказалось на пальце. Я с недоумением смотрела на внезапный подарок и ждала какого-то объяснения. Это, наверное, на день рождения? Хотя с чего вдруг совершенно незнакомым парням дарить мне подарок? Спасли и на том спасибо.

– Будешь невестой, – флегматично ответил брюнет на мой невысказанный вопрос.

– Чего? – Я вытаращилась. – Я не могу выходить замуж, я еще ребенок.

– А замуж тебя никто и не зовет, – хмыкнул блондин. – Невестой побудешь несколько лет. Обручальное кольцо ты получила. Бывай. – Они кивнули и двинулись в сторону деревьев. А блондин обернулся, смерил меня на прощанье веселым взглядом и подмигнул.

– Подождите! – крикнула я. – Сколько лет? Зачем?

– Года четыре, может, пять, – бросил брюнет через плечо. – Так надо.

– Да чьей невестой-то? – снова крикнула я.

– Неважно. – Парни переглянулись, хохотнули и скрылись между деревьями.

Вот так и стала я в четырнадцать лет чьей-то невестой. Не зная ни имени своего мифического жениха, ни кто он, и если он один из этих двоих, то который: брюнет или блондин? Не зная, на какой срок. И даже не назвала свое имя.

Родителям и подруге я благоразумно не стала рассказывать о произошедшем. Зачем? Во-первых, они испугаются и разнервничаются. И потом, если они узнают о нападении, то можно забыть о свободе и придется возвращаться из любой поездки в компании бабушки. Ну а про неожиданное кольцо и «оневестивание» я тем более молчала. Все равно не поверят, только посмеются. И я их понимала особенно остро тогда, когда смотрелась в зеркало. Какая невеста? О чем вы? Толстый, нескладный, прыщавый подросток с короткой стрижкой. Вот вам и невеста без места.

Два месяца спустя

О случившемся я забыла довольно быстро, благо физически не пострадала, а все остальное изгладилось из памяти как страшный сон. Ну напал маньяк, ну бывает – сама виновата, нечего было идти в темноте через сквер. Это я, кстати, усвоила четко. Больше никаких прогулок в темное время суток через сквер в одиночку. Ничего страшного, сделаю крюк, здоровее буду, тренировка опять-таки.

Милена Завойчинская

Тринадцатая невеста

Будешь невестой, - флегматично ответил брюнет на мой невысказанный вопрос.

Чего? - я вытаращилась. - Я не могу выходить замуж, я еще ребенок.

А замуж тебя никто и не зовет, - тут хмыкнул и ответил блондин. - Невестой побудешь несколько лет. Обручальное кольцо ты получила. Бывай, - они кивнули и пошли в сторону деревьев. А блондин смерил меня на прощанье веселым взглядом и подмигнул.

Подождите! - крикнула я. - Сколько лет? Зачем?

Года четыре, может пять, - ответил брюнет через плечо. - Так надо.

Да чьей невестой-то? - снова крикнула я.

Не важно, - парни переглянулись, хохотнули и скрылись между деревьев.

Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Это случилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Возраст абсолютно детский, в сущности, и хотя по закону мне теперь полагался паспорт, взрослой я себя не ощущала ни разу. Да и какой взрослой-то? Смешно даже. Нет, будь я, конечно, такой красоткой, как некоторые из моих одноклассниц, я бы может и прониклась собственной значимостью и взрослостью. Но видя себя в зеркале каждое утро и каждый вечер я иллюзий не питала, и наслаждалась детством. Барби говорите? Ага-ага, если соединить штуки три-четыре Барби, укоротить им ноги вполовину, отрезать длинные белокурые волосы и перекрасить в невнятный русый цвет, заодно прибавить толстые щеки, превращающие глаза в щелочки, то… Ну примерно тогда можно представить, что я такая вот неправильная Барби. Ах да, я забыла упомянуть про буйство гормонов, которое периодически вылазило на лице, сигнализируя всем, что вот эта конкретная особь женского пола, с короткой стрижкой, кучей лишних килограммов и такой же кучей комплексов, когда-нибудь станет девушкой.

Одежду я носила соответствующую - джинсы, толстовки, худи, бесформенные объемные куртки и кроссовки. Не красиво говорите? Зато хорошо прячет живот, нависающий над джинсами, и ходить удобно. Все эти юбочки и туфельки, безусловно, меня радовали своей красотой на вешалках в магазинах, но остатки здравого смысла побеждали, не позволяя вырядиться на посмешище одноклассникам. А стресс от собственной неказистости заедался биг-магом, отшлифовывался картошкой фри, и чтобы окончательно утопиться, заливался молочным коктейлем. Благо бабушка, сама, будучи женщиной весьма дородной, меня хоть и не поощряла, но и не запрещала есть такую еду. Так вот и мы жили - я, мой лишний вес, гипертрофированные комплексы и юношеские прыщи.

И в тот вечер, я ехала домой, прогуляв несколько часов со своей единственной школьной подругой по центру города, и отметив свой четырнадцатый день рождения в Макдональдсе. В животе была приятная тяжесть, ноги гудели, руки совершенно не отягощал воздушный шарик, который я как именинница честно вытребовала у кассиров, и жизнь, в общем-то, казалась вполне приятной. Дома должны ждать подарки от родителей, которых я сегодня еще не видела, так как утром они уходили из дома намного раньше меня.

Середина ноября, как обычно радовала ранними вечерами, грязью и серостью, промозглым холодом и голыми деревьями. Мне даже с днем рождения не повезло, грязно, холодно, сыро и темно. Ни тебе снега еще, ни тебе остатков листьев уже. Вот я и топала домой от автобусной остановки через маленький сквер. Дорогу я знала хорошо, поэтому срезала путь не первый раз, да и время еще ранее, хоть и темно уже, но нормальные маньяки в такое время на охоту не выходят, а местных алкашей и пацанов я знала, и не боялась.

Мне оставалось пройти буквально метров сто, до светящихся фонарей у дороги прямо перед моим домом, как вдруг сзади послышались торопливые шаги, и не успела я и головы повернуть, как была схвачена и потащена. Рот закрыла большая ладонь, через торс перехватила такая же большая рука какого- то высокого мужчины и меня потащили. Я настолько испугалась, что даже не пыталась вырваться, а только невнятно мычала через ладонь, зажимающую мне рот, и судорожно пыталась понять, это кому ж я такая нарядная понадобилась? Меня волокли через какие-то кусты, как вдруг мой чудесный праздничный шарик напоролся на ветку и с грохотом лопнул. И я, и мой маньяк подпрыгнули от ужаса, ладонь с моего лица отдернулась и вот тут я завопила. Я орала самозабвенно, пинаясь, выдираясь, пытаясь достать ногтями до лица маньяка, сильно не поцарапаю короткими ногтями, но хоть поскребу. И до меня как-то с опозданием дошло, что умирать я совершенно не хочу, еще меньше я хочу, чтобы какой-то непонятный маньяк сотворил со мной что-то страшное, поэтому я верещала, как круглопалый геккон, а ведь все знают, что его крик разносит аж на десять километров. Ведь должен же хоть кто-то меня услышать?

Не знаю, сколько времени мы так возились, я орала и выдиралась, маньяк меня держал и пытался заткнуть мне рот, но закончилось все так же внезапно, как и началось. Я отлетела в сторону головой в кусты, раздались звуки какой-то возни, мужской вскрик и все затихло. Подождав для приличия минуту, я задом выбралась на четвереньках из кустов и обернулась. Несостоявшийся маньяк валялся на земле ломаной кучей, а над ним стояли два рокера, затянутые в черную кожу. Черные кожаные брюки, черные кожаные куртки, высокие сапоги, длинные волосы, по серьге в ухе. Хотя может и не рокеры, может байкеры, кто их разберет. Главное, что спасли.

Живая? - лениво протянул один из парней, брюнет с крупной серебряной серьгой в левом ухе.

Ага, - промямлила я.

Вставай тогда.

Я послушно встала, отряхнула с себя веточки, увидела порванный рукав куртки, расстроилась, посмотрела на уделанные в грязи джинсы, расстроилась снова.

Спасибо, - наконец перевела глаза на моих спасителей. - Он неожиданно напал, я его не видела.

Иди, - так же лениво протянул брюнет и махнул рукой в сторону дороги, на которой проносились машины.

Ага. Спасибо, - я, прихрамывая, побрела в сторону дома.

Шок еще давал о себе знать, поэтому плакать пока не хотелось, я это сделаю дома, когда сниму с себя грязную одежду и умоюсь. Мои спасители сзади о чем-то переговаривались вполголоса, но прислушиваться не хотелось, поэтому я переставляла ноги и пыталась прийти в себя от этого тупого испуга.

Стой! - раздалось сзади и я, притормозив, оглянулась.

Сколько тебе лет? - в разговор вступил второй рокер, тот, что с длинными светло русыми волосами.

Четырнадцать, - я шмыгнула носом. - Сегодня исполнилось.

Парни переглянулись, пришли к какому-то решению, и подошли ко мне.

Подойдет, - это снова брюнет.

Думаешь? Как-то не особо… А впрочем, не жалко, - это блондин.

Да какая разница? - брюнет окинул меня взглядом.

А если…?

Не смеши меня. Руку дай! - это он уже мне.

Ничего не понимая, я протянула правую руку, но он качнул головой и кивнул на левую. Левую так левую, они одинаково грязные, и я протянула левую ладонь. Парень крепко взял меня за руку, и вдруг надел мне на безымянный палец тонкое серебряное колечко, которое ему подал, вынув из кармана, его